Horse Lifes

 

Если уж кто полюбит наше конское

дело по-настоящему,

то это — навсегда, навеки веков.

Александр Куприн

 

 

Как и большинство девочек, я бредила лошадьми с детства. Вообще тянулась к животным (спасибо бабушке Елене Филипповне, которая на своем дачном участке завела для меня кур и кроликов). Потом были попугайчики. Но хотелось чего-то большего.

Родители были далеки от лошадей, и мысль отдать меня в конноспортивную секцию быстро улетучилась, не дождавшись воплощения. Возможно, будь тогда лошади доступнее и ближе, мое знакомство с ними состоялось бы раньше. А тогда, в восьмидесятых годах прошлого века, кони были редкостью, в Москве — в «Битце», на ипподроме, в ЦСКА, где существовала очередь на прокат и в спорт брали далеко не всех. Я даже не пыталась пристроиться, не давила на родителей. Все пришло со временем — своя конюшня, свои лошади.

Во время обучения в МГУ я стала ходить в прокат, сначала в КСК «Битца», потом поближе к дому (мы переехали из города в деревню), в ЦСКА ВВС. Сейчас, увы, эта конюшня закрыта, а раньше там была секция троеборья под руководством Ивана Петровича Семенова, члена команды советских конников на Олимпиаде в Токио, потом прокат и постой для частников. Троеборную трассу застроили коттеджами. Занималась я с инструктором Алексеем Максимовичем Куделей, зоотехником, старым лошадником. После верховой езды мы обычно долго пили чай в каптерке, и Алексей Максимович многое мне открыл в этом новом пока еще мире.

Я уговаривала родителей купить лошадь, но им сама мысль об этом казалась чудовищной. Знали бы они, что их ждет! Тогда у нас дома появилась среднеазиатская овчарка Груня. Благодаря ей, занятиям дрессировкой, мне открылось многое в зоопсихологии и общении с животными. Все-таки собаки — не куры. Но и не лошади, хотя и Груню мне удалось запрячь в санки.

Спустя два -три года регулярных занятий в прокате, когда я уже успела побывать в нескольких походах, достаточно прочно сесть в седло, приобрести минимум навыков по уходу за конем. Хотя сейчас мне кажется, что на тот момент я была сущим «чайником» в конском деле.

Но лиха беда — начало! Наконец-то родители пошли на то, чтобы купить лошадь. Сразу решили, что заберем коня поближе к дому, поставим в деревне у знакомой. Когда-то тетя Шура стала героиней моего репортажа для газеты. Она легко согласилась взять на постой лошадь, если мы сами построим конюшню. Дело было за малым. Сосед продавал сруб бани за 500 долларов. Бревна толстые, теплые. На столярку, крышу и работу ушло еще 700 долларов. Это было в 1999 г. Пол был глинобитный, в конюшню провели электричество. Сена у Шуры было в достатке — она держала коров, свиней, коз и разную птицу в придачу. Купили овес, завезли опилки — все это хранилось под крышей.

Геолога я купила у девушки, которая приехала с Украины и поступила в институт. Он у нее жил с трехлетнего возраста, как закончилась его карьера бегуна. Призовых мест Гоша не занимал, хотя и имел в бабушках дербистку Гугенотку, а в дедушках выводного «американца» Лоу Ганновера. Геолога отдали девушке за корма, по бартеру — тяжелые были времена у Одесского ипподрома.

Стоял он тогда все в том же клубе ВВС. Когда я его увидела — сразу влюбилась, честное слово. Небольшого роста, но ладно скроенный, стройный и мускулистый, вороной с белыми отметинами — он был для меня сказочным конем, лошадью мечты. Со временем влюбленность перешла в любовь, а со стороны коня — в доверие и уважение.

Тетя Шура с мужем ухаживали за Гошей, а я мчалась к нему в деревню сразу, как приезжала с работы домой. Выходные я проводила на конюшне. Сколько дорог мы прошли, сколько испытаний. И никогда Геолог меня не подводил, а если что и случалось, то лишь по моей вине.

Он многому меня научил. Раньше мне говорили, что у меня «мягкая» рука, но Геолог счел ее все же слишком жесткой, настоял на том, чтобы управление было «на ниточках». У этого коня есть огромное достоинство: он доверяет всаднику, если его попросить (не хлыстом, конечно), он пойдет и на незнакомый страшный мостик, и через бурлящий ручей прыгнет, и в брод с отвесного берега зайдет. Отличная полевая лошадь, бесстрашная и верная. Когда в первый раз я с него упала (в лесу меня выбило из седла низкой веткой), он сперва побежал к дому, но потом, услышав мой зов, вернулся, дал на себя забраться. За Буяном в этом случае мне бы пришлось идти домой пешком.

Летом в деревне — раздолье, Шура с Мишей пасли коров, брали с собой Гошу, он гулял сам по лугу, который был прямо за воротами конюшни. Всегда его можно было спокойно взять на недоуздок, привести в конюшню, чтобы поездить. Иногда я помогала хозяевам пасти коров верхом. Увлекательное занятие, и Гоша любил гоняться за буренками, а те скакали от него галопом.

Но все проходит. И со временем мы поняли, что лучше все-таки держать коня дома. Построили конюшню на участке сразу на двух лошадей, пришла пора покупать еще одного. В компании ездить веселее, и папа тоже решил заняться ездой. Правда, его пороху хватило ненадолго.

Буян, как я уже писала, был куплен в «Матадоре» у Сергей Никулина. За обоих лошадей я платила (с торгом) по пятьсот долларов. Суммы, несопоставимые с затратами.

Бунька, как я его стала называть, показал себя отличной полевой лошадью, хотя и не такой выезженной, как Геолог. Его «буйство» выражалось в том, что он, скучая один в конюшне, все время ржал. Приходилось его запирать, закрывая все окна и двери, чтобы не нервировать соседей. Не терпел он одиночества. А Геологу, оказалось, компания Буньки не доставляла особого удовольствия.

Буян прыгал не так хорошо, как Геолог. Гоша вообще любит это занятие, несмотря на бельмо на одном глазу отлично прыгает до 120. Выше я его не заставляла. Зато Бунька очень хорошо смотрелся, как миниатюрная вы-ездковая лошадь. Ксения Рябова, чемпионка по инвалидному спорту, даже тренировалась на нем.

Гнедой любил пошалить, побуянить. Он вообще был довольно пуглив, в отличие от Гоши. Однажды мы были в ночном с группой ребят из «Реннена». Часа в три ночи я подошла проверить лошадей, которые стояли на привязи на краю поля. Бунька был привязан за ошейник на корде. Услышав меня, появившуюся из темноты ночи, он дернулся, карабин лопнул, и Буян поскакал на поле. Он подбегал к другим лошадям, звал их играть, не слушал наши причитания, убегал от ловцов. Я носилась за ним, но все тщетно. И вот бегу я, глядя на темнеющий вдали корпус коня, который подошел к какой-то лошади, и вдруг лечу под землю, в колодец с водой. И тут мне пришли в голову слова Канта о звездном небе над головой и моральном законе внутри себя. Больше ничего не было видно, слышались голоса ребят. Они быстро нашли меня, мокрую по пояс, помогли вылезти из ямы. Хорошо, что в колодце не было мусора, и он был неглубоким!

Буяна поймали так: два парня взяли длинную веревку и зашли с двух сторон, держа ее как сеть. Остаток ночи конь провел спокойно, стоя, как и положено в походе, на привязи.

Когда у меня родилась дочь, я еще какое-то время ездила на гнедом, но вскоре поняла, что две лошади для меня — много. Пришлось с Бунькой проститься. Сейчас он работает иппотерапевтом недалеко от Москвы, катает больных детишек и лечит их. Дети его очень любят, а он их бережет.

История моих взаимоотношений с лошадьми еще не дописана. И в какие дебри заведет меня любовь к лошадям — одному Богу ведомо!

 

Деревня русская цвела,

Сиренью белою покрылась.

Я будто здесь всю жизнь жила,

И жизнь другая мне приснилась.

Там скучных буден стук колес,

Мой поезд мчит без остановок.

Здесь — с гривой спутанных волос "

Играет пегий жеребенок.

Я все смогу преодолеть,

Пока есть в мыслимых пределах

Дорога, что уводит в степь,

И сад в сирени шапках белых.