Horse Lifes

Впрочем, Эйлы не было в пещере. Следуя за Джондаларом, она подошла к скалистому выступу и увидела, как он бросился бежать по долине. Ей и самой порой хотелось побегать, но она удивилась тому, что у Джондалара внезапно возникло подобное желание. Неужели причиной тому она сама? Эйла ощупала теплую землю над ямой, в которой пеклись куропатки, а затем направилась к большому валуну. Джондалар вновь погрузился в размышления, но затем, подняв голову, с удивлением заметил Эйлу и стоящих рядом с ней лошадей.

– Я… прости, Эйла. Мне не следовало так внезапно убегать.

– Иногда у меня тоже возникает желание побегать. А вчера Уинни пришлось пошевелить ногами вместо меня. На ней можно ускакать гораздо дальше.

– Прости меня и за вчерашнее тоже.

Эйла кивнула, думая: это вежливость, часть обычая. Что же на самом деле значит это слово? Храня молчание, она прижалась к Уинни, и кобылка опустила голову на плечо женщины. Джондалар уже видел их в такой позе раньше, когда Эйла была расстроена. Похоже, им удается утешить друг друга. Ему и самому становилось легче, когда он гладил жеребенка.

Но молодой жеребчик был слишком непоседлив и не мог так долго оставаться на одном месте, хоть ему и нравилось, когда ему уделяли внимание. Тряхнув головой, он кинулся прочь, задрав хвост. Затем он высоко подпрыгнул, повернул назад и легонько толкнул мужчину, словно предлагая ему порезвиться и поиграть вместе. Эйла и Джондалар дружно рассмеялись, нарушив напряженное молчание.

– Ты хотел дать ему имя, – сказала Эйла без всякой настойчивости, просто отмечая факт. Она подумала, что сделает это сама, если Джондалар так и не соберется.

– Я не знаю, как его назвать. Мне еще ни разу не доводилось придумывать имя для кого-нибудь.

– Первой, кому я дала имя, была Уинни.

– А как же твой… сын? Разве не ты выбрала имя для него?

– Нет, это сделал Креб. Дарком звали молодого мужчину из легенды, которая нравилась мне больше других. Креб знал об этом, и, думаю, он выбрал это имя, чтобы доставить мне удовольствие.

– Вот не знал, что у людей из Клана есть свои легенды. Как же они их рассказывают, не говоря ничего вслух?

– Точно так же, как вы рассказываете их с помощью слов, только иногда жесты оказываются намного выразительней.

– Пожалуй, и вправду, – сказал он, пытаясь представить себе, что же за истории они рассказывают, а точнее говоря, показывают друг другу. Он и не предполагал, что плоскоголовые способны что-либо сочинять.

Они оба не отрываясь смотрели на жеребенка, который стремительно скакал по полю, наслаждаясь возможностью порезвиться. «Какой превосходный жеребец из него вырастет, – подумал Джондалар, – какой удалец».

– Удалец! – воскликнул он. – Может быть, назовем его Удальцом? – Это слово часто приходило ему на память, когда он думал о жеребенке.

– Я не против. Имя хорошее. Но для того, чтобы дать ему это имя, нужно все сделать как положено.

– А как положено давать имя лошади?

– Я не уверена, что этот ритуал годится для лошадей, но я поступила с Уинни так же, как поступают члены Клана с детьми, давая им имена. Я покажу тебе.

Она повела Джондалара в степь к месту, где раньше пролегало речное русло, которое долго оставалось сухим и частично заполнилось землей. Лошади отправились следом за ними. На одном из краев этого оврага виднелись различные почвенные слои. К удивлению Джондалара, Эйла разрыхлила веточкой красный охряной слой и набрала коричневато-красной земли в пригоршни. Вернувшись к реке, она смешала ее с водой так, чтобы получить вязкую массу.