Horse Lifes

– Джондалар, – проговорила она на выдохе. – Мне нравится, когда ты прикасаешься губами к моим губам.

– Это поцелуй, – сказал он. – Кажется, время настало. – Джондалар взял Эйлу за руку и повел к постели из меховых шкур.

– Какое время?

Они присели на постель.

– Пора совершить Ритуал Первой Радости.

– А что это за ритуал?

– Это обряд, после которого женщина входит в силу. Я не смогу объяснить тебе всего, что нужно. Обычно женщины постарше предупреждают девушку, что она может почувствовать боль, но это необходимо для того, чтобы она стала женщиной. Для совершения ритуала специально выбирают мужчину. Многим хочется попасть в число тех, на кого падет выбор, но некоторым становится страшно.

– А чего они боятся?

– Боятся причинить боль женщине, боятся, что окажутся неуклюжими или бессильными, что их подведет кудесник.

– То есть мужской член?

Как его только не называют. Джондалар подумал о всех известных ему названиях, и грубоватых, и забавных.

– Да, у него много названий.

– А какое из них главное?

– Наверное, мужской орган, – ответил он, немного подумав, – но его называют и по-другому.

– А что бывает, если мужчина оказывается бессильным?

– Приходится звать другого мужчину, и всем при этом становится неловко. Но большинство мужчин охотно участвуют в совершении этого обряда.

– А тебе приятно, когда выбирают тебя?

–Да.

– А тебя часто выбирают?

–Да.

– Почему?

Джондалар улыбнулся и подумал: она задает столько вопросов из любопытства или потому что волнуется?

– Пожалуй, потому что мне нравится участвовать в совершении обряда. Я трепетно отношусь к женщинам, которым предстоит впервые познать Радость.

– Джондалар, как же мы сможем совершить надо мной Ритуал Первой Радости? Ведь со мной это произойдет не впервые.

– Я знаю, но под Ритуалом Первой Радости подразумевается нечто большее, чем просто совокупление.

– Я не понимаю. О чем ты говоришь?

Он снова улыбнулся, подался вперед, и его губы прижались к губам Эйлы. Она прижалась к нему, но, когда он, приоткрыв рот, попытался раздвинуть языком ее губы, опешила и отпрянула от него.

– Что ты делаешь? – спросила она.

– Разве тебе не приятно? – Джондалар озабоченно нахмурил лоб.

– Не знаю.

– Давай попробуем еще раз и выясним, нравится тебе это или нет. – «Не спеши, Джондалар, – сказал он себе, – не торопись». – Попробуй лечь и расслабиться.

Он легонько подтолкнул ее, а затем лег рядом с ней, опершись на локоть, и долго смотрел на нее, прежде чем склониться над ней вновь. Он дождался, пока она не расслабилась, а затем легким, быстрым движением провел языком по ее губам. Приподнявшись, он увидел, что Эйла улыбается, закрыв глаза. Когда глаза ее раскрылись, он снова потянулся к ней, чтобы поцеловать ее. Она прильнула к нему, и он стал целовать ее все более и более страстно. Почувствовав прикосновение его языка, Эйла приоткрыла рот.

– Да, – сказала она, – пожалуй, мне это нравится.

Джондалар улыбнулся. Она ничего не принимает на веру, ей хочется попробовать и во всем разобраться хорошенько. Он порадовался тому, что сумел доставить ей удовольствие.

– А что теперь? – спросила она.

– Может, поцелуемся еще?

– Хорошо.

Он стал целовать ее снова, осторожно прикасаясь к ее губам, к нёбу, к мягким тканям под языком. Губы его заскользили по ее щеке, приближаясь к уху. Он тихонько подул в него, потеребил зубами мочку, покрыл поцелуями ее шею, а затем снова отыскал ее губы.

– Почему меня бьет дрожь, как будто у меня лихорадка? – спросила Эйла. – Но это приятная дрожь, не такая, как во время болезни.

– Ты не больна, и твои навыки целительницы сейчас тебе не пригодятся, – сказал он и добавил: – Эйла, тут тепло, почему бы тебе не снять с себя шкуру?

– Да нет, не стоит. Мне не жарко.

– Ты не позволишь мне раздеть тебя?

– Зачем?

– Мне этого хочется. – И он снова стал целовать ее и попытался развязать узел на ремешке, придерживавшем шкуру, но у него это никак не получалось, и он подумал, что Эйла опять станет задавать ему вопросы.

– Дай, я сама, – прошептала она, когда Джондалар на мгновение оторвался от ее губ. Она быстро развязала узел и приподнялась, чтобы размотать ремень. Шкура упала на постель, и у Джондалара перехватило дыхание.

– Ох, женщина, – проговорил он хриплым от волнения голосом, чувствуя, как внутри у него все всколыхнулось от восхищения. – О Дони, как она прекрасна!

Он снова прильнул к ее губам, целуя ее нежно и страстно, а затем отыскал ложбинку между ключицами и приник к ней, упиваясь ароматом ее кожи. Тяжело дыша, он чуть приподнялся и увидел оставленный им красный след. Он глубоко вздохнул, пытаясь совладать с собой.