Horse Lifes

Неприятностей, правда, не было, но хлопот выпало много.

Прежде всего, пришлось три раза ездить в Париж, к судебному следователю, и отвечать на вопросы.

Разумеется, сопровождать детей в префектуру пришлось инспектору Синэ, а это было ему не по душе. Несмотря на свое пальто бутылочно-зеленого цвета, на примятую шляпу и на лицо, сильно похожее на лошадиную морду, он смахивал на учителя, который вывел на экскурсию своих учеников. Все сослуживцы смеялись над ним.

Ребята надевали лучшее, что имели, но моды в Париже не те, что на Сортировочной, и Синэ бесился, когда ему приходилось таскать за собой этих десять маленьких чучел.

Следователь задавал странные вопросы, которые не имели никакого отношения к лошадке. Габи, Фернан и Зидор с лукавым упрямством возвращались к этой истории, а следователя она приводила в ярость.

— Слышать больше не хочу о лошади! — кричал он, стуча кулаком по столу. - Меня интересует только одно: где шестой? У нас в руках пять жуликов, но есть шестой, и он до сих пор бегает на свободе. Может быть, вы его видели?…

— Когда было сражение на фабрике, их пришло только пять, — утверждал Габи и считал по пальцам: — Рубло, Пепе, Красавчик и двое в пальто. Больше никого!

— Если бы мои собаки съели шестого, то от него, наверное, хоть что-нибудь да осталось бы, — добавляла Марион с ангельской улыбкой.

А самые маленькие поместились рядышком на большом диване и так и покатывались. Секретарь тоже с трудом сдерживал смех. Он сидел за пишущей машинкой весь красный.

— Думайте хорошенько! — просил следователь, заставляя себя говорить мягко. - Вы сказали, что до ареста эти люди некоторое время крутились вокруг вас. Трех из них вы хорошо заметили, так как видели их совсем близко и при разных обстоятельствах. Хорошо! Потом вы опознали еще двух арестованных. По вашим словам, они часто бывали в кафе „Паризьен“. Прекрасно!… Два и три — пять. Одного не хватает, а он-то как раз особенно меня интересует. Этот шестой тоже должен был выслеживать вас, как и вес остальные. Видели вы его? Да или нет?

Ребята качали головами, вылупив глаза друг на друга. Но вот малыш Бонбон решительно поднял руку:

— Я его видел!

У следователя как будто тяжесть свалилась с плеч: он вытянул вперед руку, чтобы остановить старших, которые пытались возражать. Он был уверен, что из невинных уст ребенка сейчас вылетит сенсационное разоблачение.

— Кто же это был? — спросил он Бонбона с деланным добродушием старого дедушки.

— Вот этот!… - ответил Бонбон. - Нельзя было сделать двух шагов, чтобы он не следовал за нами по пятам.

И он указал на инспектора Синэ, томившегося от скуки в углу. Сразу поднялась буря веселья. Секретарь держался за бока. Старая машинистка и полицейские с нашивками на рукавах, сидевшие около следователя, покатились от смеха, взглянув на потрясенного Синэ. Бедняга съежился на своем стуле, проклиная день, когда десять малышей с улицы Маленьких Бедняков переступили порог комиссариата в Лювиньи-Сортировочной.

А следователь подпрыгнул и уставился на инспектора.

— Вот как?! Вот как?! — подозрительным тоном сказал он. - Почему же это вы всё ходили вокруг этих ребят?

Синэ в отчаянии поднял руки к небу.

— Помилуйте, господин следователь! — крикнул он. - Да всё из-за этой истории с лошадью!

Всякий раз неизбежно возвращались к лошади.

Секретарь, машинистка, полицейские и ребята опять расхохотались. Зато следователь выходил из себя. Это было чересчур! Он вызвал привратника и приказал всех вывести.