Horse Lifes

– Сомневаюсь, что мне стоило приходить сюда, – встревоженно сказал Нимми и подался к выходу. Эдрия схватила его за руку.

– Больше мы об этом говорить не будем. Я думала, что ты знаешь, – рука ее ласкающим движением скользнула в рукав его рясы и поползла наверх. – Ты милый и пушистый.

Нимми снова сел. Револьвер лежал на одном из ящиков. Он взял его.

– Осторожнее, он заряжен. Я боюсь оставаться тут одна. Это самая маленькая модель, но может стрелять пять раз подряд. Давай я покажу тебе, – она взяла у него оружие, что-то с ним сделала, и пять блестящих медных предметов один за другим упали из револьвера ей на колени.

– Если это пули, то где же порох? Она протянула ему один из предметов.

– Свинцовая часть – это пуля. В медной содержится порох. А теперь смотри, – раздался щелчок, и часть револьвера повернулась под небольшим углом. Эдрия потянула спусковой крючок и револьвер снова щелкнул, сделав еще один поворот. – Видишь? И так он стреляет пять раз. Его легко перезаряжать, – нажимая на спусковой крючок, она стала вращать барабан и вставлять патроны в свои гнезда.

– А как ты снаряжаешь патроны?

– В полевых условиях в этом нет необходимости. Просто имеешь с собой запасные патроны. Если у тебя есть гильзы, можешь их снаряжать дома на специальном прессе.

– Никогда не видел ничего подобного.

– Как и тексаркская кавалерия, оружие поступило с западного побережья. Думаю, что сконструировали его в стране кардинала Ри, но, наверное, скопировали с древних образцов, – Эдрия отложила револьвер и внезапно обняла Чернозуба. – Мне больше не доведется увидеть тебя. Давай займемся любовью – как у нас получится.

Придя в себя от неожиданности, он делал все что мог, дабы доставить ей наслаждение. Тесно прижавшись друг к другу, они лежали на матрасе и целовались. Господи, как она прекрасна, понял Чернозуб в слабом свете, идущем от входа. Первородный дух оплодотворил Землю, и Земля произвела ее на свет – с золотыми, как юные кукурузные початки, волосами и со смехом, как дуновение ветра. О, Пресвятая Дева, тебя зовут Эдрия, и я люблю тебя.

– Фуджис Гоу!

– Что? – с улыбкой прошептала она, извиваясь под ним от наслаждения.

– Фуджис Гоу. Это одно из имен…

– Что?

Чернозуб молчал, наблюдая, как ее фиалковые глаза ищут его взгляд.

– Оно непроизносимо? – догадалась она.

– Это – почти – ты… – простонал он в судороге подступающего оргазма.

– Ох, дай мне принять тебя. Как раньше! – опустив руку, она перехватила его семяизвержение.

К своему несказанному удивлению, он тем не менее тут же оказался способен к новому соитию. Она втирала в себя его сперму, втирала ее в крохотное, как след от птичьего клюва, отверстие.

– Что ты делаешь? – задохнулся Нимми.

– Стараюсь забеременеть, – все еще улыбаясь, сказала Эдрия. – Как в прошлый раз. Но когда мы делали это, я уже запоздала со своим периодом.

Пораженный, он сел. В амбаре у Шарда было темно, как в угольной яме, и он был слишком пьян, дабы понимать, что происходило, он скорее чувствовал, чем видел, несмотря на признание, которое во время исповеди сделал старому отшельнику.

– Нимми, ты побелел, как простыня.

– Но почему…

– Шард позвал хирурга, и тот зашил меня. Он не хочет расшивать меня, а он мой отец, и я люблю его и не могу ослушаться его, но когда оттуда придется выходить ребенку, он мне все порвет, если Шард не позовет хирурга, который и разрежет мне…

– О Господи! – Чернозуб повернулся на бок и закрыл лицо ладонями.

– Нимми, пожалуйста, не плачь, – она держала его за плечи, чтобы он не сотрясался в рыданиях. – Ну прошу! Я вовсе не хотела огорчать тебя. Я хочу иметь от тебя ребенка. От тебя!