Horse Lifes

– Пора! – сказала Мария, и Эстелла открыла глаза.

Она увидела обилие ярко-розовой герани – гордости Корнуолла. Они наполняли окно и всю гостиную, как в тот вечер много лет тому назад, перед тем как ее возлюбленный потерял самообладание и выбросил их в окно. И он стоял среди цветов, одетый в свой лучший, похожий на цветную капусту, парик, в свой воскресный сюртук и жилетку, которую она сделала для него много лет тому назад, и смотрел на нее, как будто она была солнце, луна и все звезды, собранные воедино.

– Эстелла! – зарычал он в восторге, – Прости меня во имя Неба за то, что я выбросил эти проклятущие герани из окна, иди скорее сюда и больше не исчезай!

Эстелла забралась через открытое окно на подоконник, и как дитя, скользнула в его объятья, а Мария унеслась, как ветер, через сад и по ступенька поднялась в залу.

– Все в порядке! – закричала она Робину, который тоже, как ветер, выскользнул из гостиной. – Мы хорошо поработали. Ты не возражаешь, чтобы сэр Бенджамин женился на твоей маме?

– Пусть женится, если хочет, – сказал Робин. – Меня не волнует, кто на ком женится, если только ты выйдешь замуж за меня.

Охваченный внезапной радостью, он сделал то же самое, что и сэр Бенджамин, обнял Марию крепким медвежьим объятием, так что у нее перехватило дыхание. И все звери, Рольв, Захария, Тишайка, Виггинс и Барвинок (который был теперь уже в самой зале) собрались вокруг них в хоровод и рычали, мяукали, пищали, лаяли и ржали от радости, пока Мармадьюк Алли не встал, руки в боки, на пороге кухни и не улыбнулся широчайшей из всех своих улыбок, концы которой побежали к его ушам и скрылись там.

Тут сквозь шум, который они производили, проник звук цокающих копыт, но не одной лошади, а множества. Казалось, приближается большая компания всадников. Мария и Робин оторвались друг от друга и побежали к двери, а Мармадьюк и все звери сгрудились вокруг них. Сад был полон Людьми из Темного Леса на черных лошадях, некоторые из них были совершенно неподвижны, а другие двигались по двое, и неподвижные были тисовыми кустами, а двигающиеся – месье Кукарекуром де Мраком и его присными. В саду было полно и черных петухов, хотя все за исключением одного стояли неподвижно, и только этот один махал крыльями и кукарекал с плеча своего хозяина.

– Они пришли все! – в ужасе прошептала Мария. – Я пригласила только месье Кукарекура де Мрака, а они пришли все!

– Не бойтесь, молодая госпожа, – прозвучал из-за ее плеча успокаивающий голос Мармадьюка, – всего предостаточно. Есть сливовый пирог, шафрановый пирог, вишневый пирог, пирог с воздушной глазурью, эклеры, имбирные пряники, меренги, сладкий крем, миндальные пирожные, песочные пирожные, шоколадное суфле, овсяное печенье, рожки с кремом, девонширские булочки, корнуолльский пирог, бутерброды с вареньем, бутерброды со сладким творогом, тосты с корицей, медовые тосты. Этого хватит на двадцать человек и больше. Не бойтесь, молодая госпожа, когда готовит Мармадьюк Алли, всего предостаточно.

– А подогретый кларет! – воскликнула Мария.

– Его тоже, – отозвался Мармадьюк. – Запасы неограниченны.

Мария и Робин рука об руку стояли на верхней ступеньке, как принц и принцесса, и восклицали: «Добро, пожаловать!» А мужчины, спешиваясь у камня, с которого обычно садились на лошадей, и оставляя своих черных коней бродить в компании тисовых лошадей из сада, поднимались по двое, кланялись Марии и Робину, проходили мимо почетного караула, в котором стояли все звери, в залу, где их приветствовали сэр Бенджамин и Малютка Эстелла, стоящие, как король и королева, перед большим камином.

К чести сэра Бенджамина и Эстеллы, вытащенные из гостиной в залу шумом, который в ней происходил, они немедленно перестали заниматься только своими личными делами и без малейшего недоумения начали играть роль хозяина и хозяйки по отношению к двадцати гостям, на которых раньше они всегда смотрели как на врагов…

– В будущем, сэр Бенджамин. – сказал месье Кукарекур де Мрак, низко кланяясь, – вы найдете во мне все, что должно быть в добром соседе.

– Я в этом не сомневаюсь, сэр, – ответил хозяин. – Что было, то прошло, и давайте с сегодняшнего дня начнем все заново.

После этого развернулось чаепитие. Мармадьюку Алли было разрешено усесться за большой стол вместе с сэром Бенджамином и Эстеллой, Марией, Робином и двадцатью обитателями Темного Леса. Виггинс устроился у Марии на коленях, Захария делил кресло с Мармадькжом, черный петух сидел на плече у хозяина, а Барвинок и Рольв стояли каждый со своей стороны у кресла сэра Бенджамина, положив на стол свои морды. Все ели, пили, смеялись, пели песни, а затем когда гости, продолжая распевать песни, ускакали на закат, на столе не осталось ни крошки еды, ни капельки питья, а в сердцах не осталось ни крошки ненависти, ни капельки горечи. Все было объяснено и забыто, и в будущем все должно было быть хорошо.