Horse Lifes

Когда мы приехали на Шарлотт-стрит, шел мокрый снег с дождем. Мимо по почерневшей дороге пронесся какой-то мужчина, обдав нас брызгами. Мы поднялись в офис Доулиша на верхнем этаже. Похоже, что происходило нечто весьма волнующее.

Доулиш был без пиджака.

– Сними этот поднос с чаем со стула и садись, – предложил он, а Элис высунула голову из-за двери, потому что она не могла вспомнить, сколько кусков сахара мне нужно.

– Ужасная ночь, – посетовал Доулиш, – мне жаль, что я впутал тебя в эту историю. Я пропустил свой бридж по вторникам впервые почти за два года.

– Всем нам приходится чем-то жертвовать, – откликнулся я.

– Да, когда наши хозяева приказывают, приходится прыгать, – развел руками Доулиш.

– Понимаю, но я сегодня вечером ни во что играть не собирался.

Джин стрельнула глазами в мою сторону.

– План Страттона . Все твоя работа, – сказал Доулиш с насмешливой уверенностью. – Теперь нам дали распоряжение создать консультативный совет. – Он взглянул на бумаги, разложенные на столе, и прочел вслух: – «Консультативный совет плана Страттона», – поднял глаза и улыбнулся.

– Хитроумное название, – съязвил я.

– Да, – кивнул Доулиш с некоторым сомнением, но затем он погрузился в администрирование. В бюрократической игре он был мастак.

– И не вздумай считать, что это пустяки. Совет назначит четыре специализированных комитета: по связи, по финансам, по подготовке кадров и управлению. Конечно, мы не можем претендовать на руководство всеми комитетами, поэтому мы сделаем следующее. Пусть люди из министерства загребут что-нибудь, что им захочется. Собственно говоря, мы назначим кое-кого и выдадим щедрые комплименты относительно их профессионализма. Смотри только не переборщи случайно с комплиментами; они и так уже начинают тебя подозревать в сарказме.

– Нет, – взъерепенился я.

– Да, – продолжал Доулиш. – Когда же они погрязнут по уши, ты предложишь пятый комитет: комитет по совместимости . для координации.

– Очень ловко, – заметил я. – Это будет так же, как с отчетом Данди. Вы закончили тем, что стали его полностью контролировать. Я часто думал – как это вам удалось?

– Помалкивай, старик, – подмигнул Доулиш. – Я хочу сделать то же самое, до того как они разберутся.

– О'кей, – согласился я, – но когда все начнется?

– Значит так. Ты будешь в совете и я, право, не знаю, кого, кроме тебя, можно предложить на пост председателя финансового комитета .

– Да, слушаю внимательно. Между нами говоря, мы будем хорошо владеть ситуацией, но я имею в виду другое. Когда все это начнется?

Доулиш заглянул в дневник на своем столе.

– Назначено в четверг в пятнадцать тридцать, Стори-Гейт. По крайней мере для первого собрания.

– Нет, послушайте. Я не могу болтаться здесь до следующего четверга. Ситуация в Албуфейре слишком быстро меняется.

– Ах да, – хлопнул себя по лбу Доулиш, – я хотел с тобой об этом поговорить. – Доулиш подошел к автоматической картотеке, где хранились все необходимые ему данные. Он нервно перебирал кнопки управления. – Я хочу, чтобы ты закончил отчет об этом как можно скорее.

Он продолжал стоять ко мне спиной. Я знал, что разговор должен состояться именно об этом и что спешка с планом Страттона всего лишь маскировка. Доулиш вернулся к столу и нажал кнопку внутренней связи. Элис ответила. Он спросил:

– Кодовое название операции в Албуфейре?

– "Алфоррека", – прозвучал из маленького громкоговорителя голос Элис.

– Весьма эрудированно, – заметил я, обращаясь к Доулишу. Алфоррека – португальское название морского животного, которое у нас именуют «португальский кораблик».

Доулиш улыбнулся и снова нажал кнопку, чтобы передать Элис то, что я сказал. Потом он повернулся ко мне.

– Мы сворачиваем операцию «Алфоррека». Мне нужен твой отчет министру к утру. Специальное распоряжение правительства.

– Не выйдет, – отрезал я.

– Я что-то тебя не понимаю. – Доулиш глянул на меня поверх очков.

– Оно еще не закончено. Мне нужно очень многое сделать.

Доулиш демонстрировал явное раздражение.

– Возможно. Но от тебя не требуется продолжения. Завершенность – это просто состояние ума.

– Точно так же, как вмешательство на высоком уровне – тоже состояние ума. Я отправлюсь туда в свое личное время и проведу там свой отпуск.

– Будь же благоразумным! – воззвал мой начальник, изобразив упрек. – Что не так?

Я вынул из кармана пачку фотографий – двадцать три страницы из личного дневника мистера Смита. Большинство страниц заполняли неразборчивые записи, непререкаемое право занятых людей – плохой почерк; записи о встречах; аккуратные записи мелких доходов, подлежащих налогообложению. Ссылка на ВНВ касалась продажи каких-то неопределенных товаров. Упоминалось несколько счетов в швейцарских банках.