Horse Lifes

Неожиданно она услышала храп Уинни, почувствовавшей присутствие какого-то четвероногого хищника. Животное отступило к костру.

– Уинни, что там такое? – спросила Эйла, используя звуки и жесты, неизвестные членам Клана. Она умела издавать звук, неотличимый от тихого ржания Уинни. Умела тявкать по-лисьи, выть по-волчьи и с недавнего времени свистеть, копируя пение самых разных птиц. Многие из этих звуков стали составной частью созданного ею языка. Она уже не вспоминала о Клане, где люди предпочитали молчать и посматривали на нее с явным осуждением. Она действительно сильно отличалась от них – для нее произношение звуков являлось совершенно естественным средством самовыражения.

Желавшая обезопасить себя лошадка встала между костром и Эйлой.

– Эй, Уинни! А ну-ка отойди! Ты от меня тепло заслоняешь!

Она поднялась на ноги и подбросила в костер дров. Почувствовав волнение животного, она ласково потрепала его по холке. «Посижу-ка я, пожалуй, около костра, – подумала она. – Хотя этот хищник – если, конечно, причина в нем – с тем же успехом мог бы напасть и на оленей, тем более что там огня нет… И все-таки неплохо бы подбавить дров…»

Она опустилась на корточки и, бросив в костер несколько поленьев, проводила взглядом сноп взметнувшихся искр, которые постепенно гасли в темноте небес. Звуки, послышавшиеся с того берега, говорили о том, что один или даже два оленя пали жертвой неведомого хищника, который мог принадлежать и к семейству кошачьих. Это напомнило ей о том, что и она собиралась охотиться на оленей. Эйла отогнала лошадь в сторонку, чтобы взять новую порцию дров, и тут же ей в голову пришла неожиданная мысль.

Немного попозже, когда Уинни заметно успокоилась, Эйла вновь улеглась возле костра, завернувшись в свою теплую шкуру, и принялась размышлять. План был настолько необычен и смел, что она не смогла сдержать улыбки. Прежде чем заснуть, она успела продумать все его детали.

Утром они перебрались на другую сторону реки. Оленей там не было уже и в помине. Однако Эйла не стала преследовать их, вместо этого она развернула Уинни и галопом направила ее в направлении долины. Ей следовало позаботиться о массе самых разных вещей, без которых ее план терял бы всяческий смысл.

– Вот и все, Уинни. Разве тебе тяжело? Конечно, нет… – подбадривала Эйла кобылку, тащившую за собой тяжелое бревно, что было привязано ремнями и жилами к широкой полоске кожи, охватившей грудь лошади. Вначале она пыталась надеть эту полоску на голову животного, вспомнив о шлейке, которую использовала для переноски тяжелых грузов. Однако она тут же поняла, что голова лошади должна оставаться свободной, шлейку следует надевать на ее грудь. Это явно не понравилось молодой степной лошадке, то и дело норовившей сбросить с себя стеснявшие ее ремни. Эйла же исполнилась решимости довести задуманное до конца, поскольку от этого в конечном счете зависел успех предстоящей охоты.

Идея эта пришла к ней в тот момент, когда она решила подбросить в костер дров, чтобы отпугнуть хищников. Она отогнала Уинни в сторонку. Ее чрезвычайно умиляло то, что такое крупное и сильное животное искало помощи и защиты у нее, молодой слабой женщины. Она пожалела о том, что не обладает лошадиной силой, и тут возникло решение главной проблемы. Оленя могла вытащить из ямы Уинни!

Эйла принялась развивать эту мысль. Если она станет разделывать животное прямо в степи, на запах крови тут же явятся хищники. Возможно, этой ночью на оленей напал и не пещерный лев, но в том, что это сделала гигантская кошка, Эйла нисколько не сомневалась. Тигры, пантеры и леопарды серьезно уступали в размерах пещерным львам, но что это меняло? С помощью пращи она могла убить разве что рысь. С крупными кошками совладать было попросту невозможно, тем более что встреча с ними произошла бы на совершенно открытом месте. Находись она возле своей пещеры, они повели бы себя совсем иначе. Пара точных бросков – и хищник удалился бы восвояси. Так если Уинни сможет вытянуть оленя из ямы, то почему бы ей не перетащить его в долину?