Horse Lifes

– Они не звери!

– Но ведь я не знал об этом, Эйла. Кое-кто из людей ненавидит членов Клана, уж не знаю почему. Я долго раздумывал над этим и вспомнил о том, что звери – настоящие звери, на которых мы охотимся – ни у кого не вызывают ненависти. Возможно, в глубине души люди подозревают о том, что плоскоголовые – да, Эйла, именно так их называют – тоже принадлежат к человеческому роду. Но они так сильно от нас отличаются, что мысль об этом кажется пугающей. И все же порой некоторым мужчинам приходит в голову… не то чтобы поделиться Даром Радости – тут уместней сказать, как говоришь ты, утолить желание с женщиной из племени плоскоголовых. Уж не знаю почему, ведь они не считают их за людей. Но если при этом происходит смешение духов и на свет рождаются дети, видимо, они не звери…

– А ты точно знаешь, что все дело в духах? – спросила Эйла. Джондалар говорил с такой уверенностью, что она чуть было не поверила в его правоту.

– В любом случае, Эйла, не только у тебя, но и у других рождались дети, которые наполовину люди, а наполовину плоскоголовые, только люди умалчивают…

– Члены Клана – тоже люди, – прервала его Эйла.

– Тебе не раз придется услышать слово «плоскоголовые», Эйла. Я должен предупредить тебя об этом. И еще учти: если мужчина однажды совокупится с женщиной из Клана – это одно дело. Никто не одобряет этого, но на это смотрят сквозь пальцы. Но если женщина «разделит Дар Радости» с плоскоголовым, большинство людей сочтет это непростительным.

– То есть мерзостью?

Джондалар побледнел, но все же ответил:

– Да, Эйла, мерзостью.

– Я вовсе не мерзкая тварь! – вспылила она. – И Дарк тоже! Мне не понравилось то, что делал со мной Бруд, но это не было мерзостью. Будь на его месте любой другой мужчина, который не пылал бы ненавистью ко мне, я восприняла бы это как всякая женщина из Клана. А в том, чтобы принадлежать к членам Клана, нет ничего постыдного. Я осталась бы жить среди них даже в качестве второй женщины Бруда, если бы мне позволили, лишь бы не разлучаться с сыном. И меня не волнует, нравится это кому-то или нет!

Джондалар восхитился ее стойкостью, но он понимал, что ей придется нелегко.

– Эйла, я не говорю, будто ты должна считать себя виноватой. Я просто предупреждаю о том, какую реакцию это вызовет. Возможно, тебе лучше сказать, что ты принадлежала к другому племени людей.

– Джондалар, почему ты хочешь, чтобы я говорила неправду? Я не умею этого делать. Члены Клана никогда не лгут, ведь это бесполезно. Это бросается в глаза. Даже если ты что-то скрываешь, это тоже заметно. Иногда такое позволяется… это своего рода вежливость, но при этом все равно все понятно. Я всегда знаю, когда ты говоришь неправду. Это видно по твоему лицу, по развороту плеч, по движениям рук.

Джондалар покраснел. Неужели он лгал так неумело? Он порадовался тому, что решил поговорить с ней откровенно. Честность Эйлы, ее прямота были частью ее душевной силы.

– Эйла, я не призываю тебя учиться лгать, но я подумал, что обязан рассказать тебе обо всем этом, прежде чем уйду отсюда.

У Эйлы резко сжался желудок, а в горле застрял комок. Он собирается уйти. Ей захотелось снова с головой зарыться в шкуры.

– Я знала, что рано или поздно ты снова отправишься в путь, – сказала она, – но у тебя нет ничего из вещей. Что тебе понадобится для Путешествия?

– Если бы ты поделилась со мной запасами кремня, я смог бы изготовить орудия и несколько копий. Еще, если у тебя сохранилась моя одежда, я попытаюсь починить ее. И заплечный мешок наверняка цел, если только он не остался в каньоне.

– Что такое «заплечный мешок»?

– Это мешок для переноски вещей, его можно носить, закинув за спину. В языке Зеландонии нет такого слова, им пользуются только Мамутои. На мне была одежда людей из племени Мамутои…

Эйла растерянно замотала головой:

– То есть как это в языке Зеландонии нет такого слова?

– Мамутои говорят на другом языке.

– На другом? А какому языку ты научил меня?