Horse Lifes

– Эйла, я уже и не помню, когда мне доводилось полакомиться чем-нибудь таким же вкусным. И где ты научилась так замечательно готовить? – спросил Джондалар и взял еще кусок сочной, изысканно приправленной куропатки.

– У Айзы, где же еще? Креб любил это блюдо больше всех прочих. – Вопрос Джондалара вызвал у Эйлы раздражение, но она не поняла, по какой причине. Почему его так удивляет то, что она умеет готовить? – Целительницы разбираются в травах, Джондалар, и знают, какие из них годятся для лечения, а какие можно использовать в качестве приправы.

Он уловил раздраженные нотки в ее голосе и принялся гадать, чем вызвано ее недовольство. Ведь он всего лишь похвалил ее. Еда оказалась вкусной, точнее говоря, просто превосходной. Надо признать, все, чем кормила его Эйла, казалось ему вкусным. Он с удовольствием пробовал новые для него блюда – в этом заключается одна из прелестей дальних путешествий – и всегда поражался отменному качеству приготовленной ею еды.

«А ведь у нее столько забот. Она так ненавязчиво заботится о тебе, что ты вскоре начал воспринимать это как должное. Она охотится, делает припасы, готовит тебе еду. Она все время трудится. А ты только и делаешь, что ешь, Джондалар. И ты ничем ей не помог. Ты получил так много, но ничего не дал ей взамен… а вдобавок к этому ты оскорбил ее.

А теперь ты вздумал похвалить ее, но все это лишь слова. Нет ничего удивительного в том, что она недовольна. Она будет рада, когда ты уйдешь отсюда, ведь из-за тебя у нее только прибавилось хлопот.

Ты мог бы сходить на охоту, чтобы восполнить запасы израсходованного на тебя мяса. Хотя это и пустяк по сравнению с тем, что она сделала для тебя. Неужели ты не можешь придумать что-нибудь посущественней? Она и без тебя успешно охотится, и много ли ей будет толку от твоего участия?

И как она только справляется, ведь у нее до ужаса неудобное копье! Интересно, она не воспримет мои слова как оскорбление в адрес Клана, если я предложу…»

– Эйла… я… я хотел спросить кое о чем, но боюсь тебя обидеть.

– Почему тебя это беспокоит? Если ты хочешь что-то сказать, скажи. – В ее тоне по-прежнему звучали раздраженные нотки, и Джондалар начал жалеть о том, что решился раскрыть рот.

– Ты права, мне следовало подумать об этом гораздо раньше. Но все-таки… я хотел спросить… как ты охотишься с таким копьем?

Вопрос Джондалара озадачил Эйлу.

– Сначала я выкапываю яму, а потом бегу… нет, гоню к ней стадо. Но прошлой зимой…

– Ты делаешь ловушку! Ну конечно, чтобы нанести удар таким копьем, необходимо очень близко подобраться к животному. Эйла, ты столько для меня сделала, и мне хотелось бы хоть чем-то отплатить тебе, пока я еще здесь. Но я не знаю, не покажется ли тебе мое предложение оскорбительным. Если тебе это не понравится, давай просто забудем об этом раз и навсегда, ладно?

Эйла кивнула. Она слегка насторожилась, но в ней проснулось любопытство.

– Ты… ты замечательная охотница, особенно если учесть, каким оружием ты пользуешься, но мне кажется, я мог бы помочь тебе, показать новое, более удобное оружие, если ты согласишься.

Раздражение Эйлы улетучилось без следа.

– Ты хочешь показать мне новое, более удобное оружие?

– И более удобный способ охоты… но только если ты не против. Тебе придется потренироваться…

Эйла изумленно покачала головой:

– Женщины из Клана не охотятся, и мужчины не разрешали мне этого делать, даже с помощью одной только пращи. Но потом Бран и Креб дали мне позволение, чтобы умилостивить мой тотем. Пещерный Лев – весьма могущественный тотем, и он поведал им о своем желании увидеть, как я охочусь. Они не посмели воспротивиться ему. – Внезапно ей живо припомнились события тех дней. – Они совершили особый ритуал. – Она прикоснулась к маленькому шраму на горле. – Креб взял у меня немного крови, чтобы принести ее в жертву Древним, и я стала Женщиной, Которая Охотится.

Когда я нашла эту долину, у меня не было никакого оружия, кроме пращи. Но я никак не могла обойтись одной только пращой, поэтому я сделала копья, похожие на те, с которыми охотились мужчины, и как-то научилась с ними обращаться. Вот уж не думала, что когда-нибудь мужчина предложит показать мне более совершенное оружие и другие способы охоты. – От волнения она на мгновение приумолкла и опустила глаза. – Это было бы замечательно, Джондалар, не могу выразить, как я тебе благодарна.

Морщинки на лбу у мужчины наконец разгладились. Ему показалось, что по щеке Эйлы сбежала слеза. Неужели это так важно для нее? А он еще боялся нечаянно оскорбить ее. Удастся ли ему когда-нибудь научиться ее понимать? Чем больше он узнает о ней, тем более загадочной она кажется. И как она сама научилась охотиться?