Horse Lifes

Я выбил несколько зубов мужчине, с которым подрался. Молодому мужчине приходится нелегко, если он остается без зубов. Ему становится трудно есть, и женщины начинают избегать его. Мне до сих пор стыдно за себя. Я сделал ужасную глупость. Моей матери пришлось возместить ущерб, и тот мужчина переселился в другую Пещеру. Но он бывает на Летних Сходах, и всякий раз, когда я его вижу, мне становится плохо.

Золена мечтала о служении Великой Матери. Я думал, что стану резчиком и тоже смогу служить Ей. Но Мартона решила, что у меня есть данные для того, чтобы научиться изготавливать орудия из кремня, и послала весточку Даланару. Прошло немного времени, и Золена покинула нашу Пещеру, чтобы овладеть особыми навыками, а я отправился с Вилломаром жить среди людей племени Ланзадонии. Мартона рассудила мудро и поступила правильно. Через три года я вернулся, но Золены уже не стало.

– Что с ней случилось? – замирающим голосом спросила Эйла.

– Те, Кто Служит Матери должны отказаться от самих себя, лишь тогда они смогут стать заступниками за других людей. При этом Великая Мать посылает им особые дары, наделяет их способностями, которых нет у остальных Ее детей. Они обладают глубочайшими знаниями и навыками, которые кажутся нам чудесными. Впрочем, это доступно далеко не всем из Тех, Кто Служит Великой Матери. Лишь немногие обладают талантом и вскоре оказываются на особом положении.

Незадолго до того как я покинул родные края, Золена стала Верховной Жрицей Зеландонии, главной среди Тех, Кто Служит Великой Матери.

Джондалар внезапно вскочил на ноги. Он увидел в проеме вечернее небо, окрашенное в золотисто-багряные тона.

– Солнце еще не зашло. Пойду-ка я выкупаюсь, – сказал он и вышел из пещеры. Эйла взяла шкуру, служившую ей одеждой, прихватила длинный ремень и отправилась следом за ним. Когда она спустилась к реке, Джондалар уже плыл вверх по течению. Она сняла с шеи амулет, вошла в воду и окунулась. Джондалар уже успел уплыть довольно-таки далеко. Она дождалась, пока он не вернулся.

– Где ты побывал? – спросила она.

– У водопада, – ответил он. – Эйла, я никому раньше не рассказывал о Золене.

– А ты хоть иногда видишься с Золеной?

Джондалар резко засмеялся. В его смехе сквозила горечь.

– Не с Золеной, а с Зеландонии. Да, я виделся с ней. Мы добрые друзья. Мне даже довелось разделить Дар Радости с Зеландонии, – сказал он. – Но теперь она выбирает для этого не только меня. – И он поплыл вниз по течению, продвигаясь вперед мощными рывками.

Эйла нахмурилась и покачала головой, а затем поплыла следом за ним к берегу. Она надела на шею амулет, обернула шкуру вокруг тела и поднялась по тропинке к пещере. Когда она вошла в нее, Джондалар стоял у очага, глядя на тлеющие уголья. Эйла поправила завязку, взяла несколько веток и бросила их в огонь. Джондалар еще не успел обсохнуть, и она заметила, что он дрожит. Эйла принесла ему меховую шкуру.

– Лето уже на исходе, – сказала она. – Вечерами бывает холодно. Возьми, а то ты простудишься.

Джондалар неловким движением набросил шкуру на плечи. «Он не может ходить, завернувшись в меховую шкуру, – подумала она. – Ему нужна другая одежда. И если уж он собрался уходить, ему придется отправиться в путь до наступления холодного времени года». Подойдя к постели, она взяла лежавший у стены сверток.

– Джондалар?

Он замотал головой, пытаясь отвлечься от воспоминаний о прошлом, и улыбнулся Эйле, но взгляд его по-прежнему оставался рассеянным. Когда Эйла начала разворачивать сверток, из него выпал какой-то предмет, и она наклонилась, чтобы поднять его.

– Что это такое? – спросила она, испытывая изумление и восхищение. – Как она тут оказалась?

– Это доний, – сказал Джондалар, увидев у нее в руках вырезанную из бивня мамонта фигурку.

– Доний?

– Я сделал ее для тебя, для Ритуала Первой Радости. Полагается, чтобы доний была поблизости, когда совершается этот обряд.

Эйла склонила голову, чтобы скрыть внезапно прихлынувшие к глазам слезы.

– Даже не знаю, что и сказать. Я никогда не видела ничего подобного. Она очень красивая. И фигура у нее как у живой женщины. Пожалуй, она даже похожа на меня.

Джондалар прикоснулся пальцами к ее подбородку.

– Я специально сделал ее похожей на тебя, Эйла. У настоящего резчика это получилось бы лучше… хотя нет, настоящий резчик не отважился бы на такое. Не знаю, правильно ли я поступил. Обычно доний остаются безликими, ибо человеку не дано взглянуть в лицо Великой Матери. Но я сделал так, чтобы черты лица доний напоминали твои черты, и, возможно, в этой фигурке заключается частица твоего духа. Поэтому она принадлежит тебе и только тебе. Я сделал ее для тебя, в подарок.