Horse Lifes

– Ох, да! – Я совсем забыл о ней. – Пожалуйста, пришлите ее сюда.

Вошла Люси: джинсы, свитер, кроссовки, «конский хвост» – этакая серьезная юная восемнадцатилетняя леди. Она озадаченно посмотрела на множество коробок и спросила, с чего начинать.

Я выдал ей портативный компьютер, блокнот, шариковую ручку и большой черный маркер.

– Крупно пометь каждую коробку номером, – сказал я, написав маркером «I» на коробке из-под микроволновой печи. – Вынь из нее все. Составь список содержимого, введи этот список в компьютер и упакуй все обратно, положив в коробку поверх книг листок со списком. На другой странице напиши мне общий обзор, например: «Коробка I, книги, биографии владельцев и тренеров». Понятно?

– Да.

– Перетряси все книги на случай, если что-то вложено внутрь, но ничего не выбрасывай, даже если это будет какая-нибудь ерунда.

– Хорошо. – Она, кажется, была в замешательстве, но я не стал пояснять свои слова.

– Закажи ленч в номер, – сказал я. – Не оставляй никаких бумаг или книг на виду, когда придет официант. Понятно?

– Да, но почему?

– Просто делай работу, Люси. Вот ключ от комнаты. – Я дал ей ключ. – Если будешь выходить, запирай дверь. Когда вернусь, я приведу Нэша Рурка на пару стаканов чего-нибудь.

Ее синие глаза расширились. Люси была не глупа. Она оглядела коробки и начала с той, которую я пронумеровал.

Я вернулся к работе, шофер и телохранитель внушали мне меньше уверенности, нежели дельта-гипс. Мы провели все утро на конном дворе; Нэш терпеливо (как по роли, так и по жизни) разбирался с актерами, игравшими полицейских.

Чтобы правильно показать изначальные сомнения полицейских, нам пришлось провозиться целую вечность.

– Я не хочу, чтобы эти полицейские выглядели неповоротливыми, – настаивал я, но вскоре пришел к выводу, что неповоротливыми были актеры. У меня не было возможности подыскивать хороших исполнителей на незначительные роли; фокус заключался в том, чтобы заставить самого тупого пуделя прыгать через обруч.

Монкрифф безостановочно ругался. Нэш в любой сцене мог точно повернуться и попасть как раз в полосу света, но он, как я напомнил разъяренному главному оператору, был назван суперзвездой не только за красивые глаза.

Беспорядок не уменьшился даже с появлением настоящей полиции, желавшей узнать, почему свежие отпечатки моих пальцев обнаружены в доме Доротеи. Мы могли бы ради смеха снять их, но никто не был расположен шутить. Я доказал, что у меня есть алиби на время смерти Пола, когда бы эта смерть ни наступила (когда именно, они не хотели или не могли сказать), но этот перерыв съел все время моего ленча.

Вернувшись к работе, мы добрались наконец до сцены появления Сиббера (в машине) и его рассказа о своих подозрениях полиции (киношной). Сиббер был хорошим профессионалом, но имел склонность отпускать неуместные сальные шуточки и зря тратить время. Он то и дело повторял «прошу прощения» без малейшего намека на раскаяние.

Я угрюмо старался сохранять спокойствие и дважды выходил подышать свежим воздухом, чувствуя боль в треснувшем ребре, пока операторы Монкриффа перезаряжали камеры для восьмого дубля простенькой сценки. Я позвонил в гараж Ригли и спросил, нельзя ли позвать к телефону Билла Робинсона. Я поговорил с Биллом, поблагодарил за бережную доставку второй половины коробок и попросил его открыть свой домашний гараж и вынести части мотоцикла на дорожку к дому.