Horse Lifes

– Думаю, нет.

– Конечно, нет. Час за часом такое! Я перестал слушать. Я не позволил им довести меня до кондиции. Я просто сидел там, как чурбан, и регулярно повторял, чтобы они отцепились.

– Им, должно быть, это не очень понравилось, – сухо сказал я.

– Вы что, за них?

– На самом деле нет, – заверил я его. – Я думаю, вы были великолепны.

– Я был молод, – весело ответил он. – Они не давали мне спать. Тупые ослы не знали, что я часто просиживал по полночи с больными лошадьми. Только так и надо. Я мотал головой, когда они болтали вздор о Соне. Это их бесило.

– Хм-м, – пробормотал я и осторожно спросил: – Вы видели… Соню… Я хочу сказать… э…

– Видел ли я ее в петле? Нет. Я видел ее в морге, несколько часов спустя после того, как они забрали ее. К тому времени они придали ей приличный вид.

– Значит, это не вы нашли ее?

– Нет. Считаю, что в этом мне повезло. Один из моих конюхов нашел ее, когда я ехал на север, на Йоркские скачки. Полиция завернула меня назад, и они уже решили, что я убил ее. Соня висела в стойле, которое мы тогда не использовали. Парень, который нашел ее, выблевал свою жратву на неделю вперед, бедный олух.

– Вы думаете, она повесилась?

– Это не было похоже на нее. – Уэллс выразил свои застарелые сомнения. – Там были сложены тюки сена, с которых она могла спрыгнуть. – Он покачал головой. – Никто не знает правды об этом, и, честно говоря, так лучше. Я читал в этой статейке из «Барабанного боя» о том, что вы собираетесь узнать правду. Ну, если говорить честно, я не хочу этого. Я не хочу, чтобы беспокоили мою жену и Люси. Это нечестно по отношению к ним. Просто сочините для фильма любую историю, какую захотите. Если вы не сделаете там меня убийцей, то для меня оно и так сойдет.

– В фильме вы не убиваете ее, – сказал я.

– Значит, все хорошо.

– Но я должен сказать, отчего она умерла.

Он без малейшего раздражения повторил:

– Я не знаю, отчего она умерла, я говорил вам.

– Да, я знаю, но вы должны были думать об этом.

Он выдал мне искреннюю веселую улыбку и никаких сведений, и я отчетливо понял, с чем пришлось иметь дело полицейским следователям двадцать шесть лет назад: непробиваемая кирпичная стена.

– В книге Говарда Тайлера, – произнес я, – Ивонн грезит о любовниках-жокеях. Где… я хочу сказать… у вас есть догадки, откуда он взял эту идею?

Джексон Уэллс рассмеялся, на сей раз затаенно.

– Говард Тайлер не спрашивал меня об этом.

– Да, – согласился я. – Он говорил мне, что вообще не пытался увидеться с вами.

– Не пытался. Я впервые узнал об этой книге, «Неспокойные времена», от знакомых, они сказали, что она обо мне и Соне.

– А у нее были… ну… видения?

Снова затаенное искрометное веселье.

– Я не знаю, – ответил он. – Могли быть. Вся наша женитьба была в некотором роде понарошку. Мы были детьми, играющими во взрослых. Этот писатель, он сочинил нас совершенно не так. Но я не обижаюсь, поверьте.

– Но любовники-грезы – это так впечатляет, – настаивал я. – Откуда это?

Джексон Уэллс поразмышлял без видимого волнения.

– Я полагаю, – произнес он наконец, – что вам стоит расспросить эту ее задаваку сестрицу.

– Сестрицу… вы имеете в виду вдову Руперта Висборо?