Horse Lifes

Покачав головой, я перевернул фото и прочитал карандашную надпись на обратной стороне: «Соня и Свин».

– Кто такой Свин? – спросил я.

– Понятия не имею, – сказала Люси. – Я никогда не слышала от папы упоминаний о нем. Но это написано рукой папы, так что он должен был знать его когда-то давно.

– Задолго до того, как ты родилась.

– Мне восемнадцать лет, – отозвалась она. Я почувствовал себя стариком.

– Могу я ненадолго взять это фото? Она, кажется, сомневалась.

– Я не хочу потерять его насовсем.

– А до завтра? – спросил я. – Если завтра вы приедете опять…

– Я не думаю, что получится. Папа на самом деле вообще не хотел приезжать. Он сделал это только ради мамы, она хотела увидеть Нэша Рурка.

– Может, завтра вы приедете сюда вдвоем с мамой?

– Она не сделает ничего, что не нравится папе.

– Аты?

– У меня нет своей машины.

– Тогда оставь мне фото всего на час.

Она просияла и согласилась, а я вручил фото Монкриффу с видом «стою-перед-вами-на коленях», упросив его сделать мне четкий негатив, с которого мы потом могли бы отпечатать позитив. Как обычно, потребуется день, чтобы пленку отвезли в Лондон в лабораторию, а потом привезли обратно, но в случае удачи я получу это завтра утром.

Утром. Если не умру сегодня.

– У вас дома, – спросил я чуть позже Люси, – есть компьютер и принтер?

– Конечно, – в замешательстве ответила она. – В наши дни без этого на ферме нельзя. Бумажная работа сводит папу с ума. А почему вы спрашиваете?

– Просто интересуюсь. У нас тут компьютер работает все время. – Я стал распространяться об этом, маскируя свое расследование. – Каждый дюйм пленки, каждый объектив, каждое фокусное расстояние… у нас есть человек, который контролирует сценарий и вникает во все это. Таким образом, мы можем снимать фильм в любой последовательности и быть уверенными, что он выйдет цельным, даже если сцены снимали вразбивку.

Она кивнула, отчасти понимая, и спросила:

– А все эти странные люди, которых вы нанимаете? Грузчики, десятники… зачем они?

– Грузчики передвигают декорации. Десятники отвечают за осветительное оборудование. В данный момент самый важный тип у нас – это менеджер. Он тот, кто обеспечивает транспорт, материал для декораций и прочие штуки в нужное время в нужном месте.

– А вы, – сказала она с откровенным сомнением, – главный ответственный за весь фильм?

– Я и продюсер. – Я указал на О'Хару. – Не будет нас, не будет и фильма.

Она кивнула.

– Папа так и сказал, но мама думает, что вы слишком молоды.

– А ты всегда говоришь так прямо?

– В шестнадцать лет был ад, – призналась она. – Рот на замке. Не так давно я вылупилась из яйца.

– Поздравляю.

– Папа говорит, что я болтаю чушь.

– Самое время. Можешь остаться на обед. Я заброшу тебя домой позже.

– Извините. – Реакция была автоматической, синие глаза стали настороженными, ей явно вспомнились все слышанные когда-либо предупреждения касательно случайных связей и все такое. – Но мне не разрешат…

Я криво улыбнулся. Я мечтал только о том, чтобы не получить нож в бок, а отнюдь не о постели. Как-то я упустил этот аспект из виду, желая оберечь свою жизнь при помощи наполовину вылупившегося восемнадцатилетнего цыпленка. Я забрал фотоснимок у Монкриффа – он поднял оба больших пальца вверх – и вернул фото Люси.