Horse Lifes

– Знаю, знаю, – перебил он меня. – Они перевернули все Штаты, разыскивая его, и нашли столько же следов, сколько и следов Крисэйлиса.

– Может быть, вы случайно помните, что десять лет назад пропала еще одна лошадь по кличке Шоумен?

– Шоумен? Его потерял конюх, который, как предполагалось, его выгуливал или что-то в этом роде. И потом лошадь погибла в Аппалачах.

– Насколько достоверным было опознание?

Рутс осторожно поставил на стол бокал с тоником.

– Вы предполагаете, что он жив?

– Я только спрашиваю, – мягко ответил я. – Из того, что мне рассказывали, я знаю, что мертвую лошадь нашли два года спустя после исчезновения Шоумена. Хотя труп сильно разложился, было установлено, что лошадь погибла всего месяца три назад. Можно предположить, что это был не Шоумен, а другая лошадь его масти и экстерьера.

– И если это был не он?

– Тогда есть вероятность вернуть его вместе с Оликсом.

– Вы . – он прокашлялся, – вы догадываетесь, где они . могут быть? И оттуда их можно . забрать?

– Боюсь, что нет. Пока еще нет.

– Они не там . где вы . нашли Крисэйлиса?

– Нет. Это была только пересадочная станция, если можно так сказать. Крисэйлиса собирались перевезти куда-то еще.

– И в этом «куда-то еще» можно найти .

– Вполне вероятно. По-моему.

– Жеребцов могли отправить за границу. В Мексику или Южную Америку.

– Возможно, но я склонен думать, что они остаются в Штатах.

Дядя Бак, кто бы он ни был, жил в Штатах. Йоле не понадобилось заказывать международный звонок, чтобы поговорить с ним по телефону.

– Вся история выглядит очень необычной, – заговорил Рутс. – Какой-то подонок шатается вокруг и ворует жеребцов, стоимость которых тут же падает до нуля, потому что укравший не может признаться, о какой лошади идет речь. Вы полагаете, что какой-то фанатик ставит эксперименты? Пытается получить суперлошадь? Или это какой-то преступный синдикат, который покрывает своих кобыл крадеными жеребцами чистейшей крови? Но это бессмысленно. Они никогда не смогут продать жеребят на племенные заводы, их никто не признает чистокровными. Они не получат и гроша за породистость своих линий .

– Думаю, дело гораздо проще, чем вы предполагаете, – улыбнулся я. – Ближе к земле.

– Так в чем же дело?

Я рассказал ему.

Он долго обдумывал мое предположение, а я пил лимонный сок.

– В любом случае, надо попробовать размотать этот клубок и посмотреть, куда он приведет, – сказал я.

– Какая-то фантастика! – наконец пришел в себя от услышанного Рутс. – Я надеюсь на бога и хочу, чтобы вы оказались не правы.

– Да, понимаю, – засмеялся я.

– Вам понадобятся месяцы, чтобы раскопать всю эту грязь самому . И не думаю, что вы хорошо знаете обстановку среди коннозаводчиков . Так почему бы мне не помочь вам?

– Я был бы очень благодарен.

Рядом с его креслом стоял телефон, он поднял трубку и набрал номер. Я слушал, как он договаривается с издателем ведущей газеты, пишущей о конном спорте и коневодстве, чтобы меня допустили к их архиву и дали в помощь двух квалифицированных сотрудников.

– Все устроено, – сказал он, вставая. – Это на Норд-Бродвее в Лексингтоне. Надеюсь, вы дадите мне знать, как пойдут дела?

– Обязательно.

– Дэйв и Юнис . прекрасные ребята.

– Великолепные.

– Передайте Юнис мои лучшие пожелания.

– Она улетела в Калифорнию.

– На новую ферму?

Я кивнул.

– Безумная идея Дэйва переехать на Западное побережье. Центр разведения чистокровных лошадей здесь, в Лексингтоне, и здесь он должен оставаться.

Я промычал нечто соответствующее обстоятельствам, не критическое и не одобрительное, и Джефф Рутс протянул мне толстую руку.

– У меня в Майами собрание акционеров, – извиняющимся тоном проговорил он.

Мы прошли через дом, туда, где секретарь ждала его в «Кадиллаке», стоящем рядом с «Торнадо Олдс-мобилом» Юнис.

В редакции газеты я обнаружил, что все, о чем просил Джефф Рутс, выполнено очень добросовестно и в двойном размере. Моими временными помощниками были пожилой мужчина, который почти весь рабочий день проводил за составлением ежегодных регистров достижений жеребцов, и незамужняя леди лет пятидесяти с феноменальной памятью, чье лошадиное лицо и хриплый голос моментально забывались, стоило ей ласково улыбнуться.

Когда я объяснил, что хотел бы найти, они оба потрясенно уставились на меня, не находя слов.

– Это невозможно? – спросил я.

Мистер Харрис и мисс Бритт пришли в себя и сказали, что, по их мнению, это возможно.

– И пока мы будем заниматься этим, попытаемся еще составить список лиц, чье уменьшительное имя может быть Бак. Или Бат. Но думаю, все-таки Бак, – предложил я.

Мисс Бритт тут же выдала шесть имен, одних Бакли, живших в окрестностях Лексингтона.

– Наверно, это не совсем удачная идея, – вздохнул я.

– Но совсем не вредная, – хриплым голосом возразила мисс Бритт. – Мы сделаем все нужные списки одновременно.