Horse Lifes

Высокий, поросший кустарником и деревьями берег, по краю которого, подмытому стремительным потоком, свисали корни, виднелся на противоположной стороне песчаного ложа, где еще недавно струилась река. Посредине его поблескивали лужи, и, хотя растения еще не успели укорениться здесь, на запах стоячей воды слетелись насекомые. Москиты уже роились вокруг братьев.

Тонолан отвязал узел с одеждой от бревна.

– Нам еще придется идти по этим лужам, да и берег там, похоже, топкий. Давай пока не будем одеваться.

Боль отнимала у Джондалара столько сил, что он решил не спорить с братом и только кивнул в знак согласия. Возможно, во время переправы он где-то потянул сухожилие, и поэтому так трудно выпрямиться.

Тонолан прихлопнул рукой москита и начал спускаться по пологому склону к опустевшему руслу некогда полноводного протока.

Их предупреждали множество раз: реку Великая Мать нельзя недооценивать; имея дело с ней, необходимо постоянно быть начеку. Покинутый ею проток по-прежнему принадлежал ей, и, хотя воды на время отступили, любого, кто посмел вторгнуться во владения Великой Матери, подстерегали расставленные ею ловушки. Миллионы тонн ила, несомого водами впадавшей в море реки, ежегодно оседали на территории дельты, раскинувшейся на площади более тысячи квадратных миль. Во время прилива опустевшее русло заливали воды моря, и оно представляло собой не что иное, как топкую низину, лишенную действенной системы водооттока. На влажной суглинистой почве росли зеленые травы и камыши.

Ступая по мягкой, вязкой глине, то и дело поскальзываясь, братья спустились с берега и, очутившись на ровном месте, отправились дальше, чувствуя, как вязнут их босые ноги в болотистой почве. Тонолан устремился вперед, позабыв о том, что Джондалару не по силам передвигаться с прежней быстротой. Он мог ходить, но спуск по скользкому склону стоил ему немалых трудов, и боль усилилась. Он двигался осторожно, тщательно выбирая дорогу и думая о том, что бродить по болоту нагишом и кормить своей кровью мириады изголодавшихся насекомых довольно-таки глупо.

Тонолан ушел далеко вперед, и Джондалар уже собрался было окликнуть его, но тут до него донесся отчаянный крик брата, и он увидел, как тот резко наклонился. Позабыв про боль, Джондалар бегом кинулся к нему. Внутри у него все похолодело, когда он увидел, что Тонолан увяз в зыбучих песках.

– Тонолан! О Великая Мать! – воскликнул Джондалар и кинулся к брату.

– Не подходи, иначе ты тоже провалишься! – крикнул Тонолан, силясь выбраться из трясины, засасывавшей его все глубже и глубже.

Джондалар огляделся по сторонам, пытаясь придумать, как бы помочь Тонолану. Ах, ну конечно! Он сможет уцепиться за край рубашки, подумал он, но тут же вспомнил, что оба они раздеты. Узла с одеждой нигде не было видно. Он покачал головой, но тут заметил дерево с отломанной верхушкой, наполовину засыпанное песком. Он кинулся к нему в надежде оторвать какой-нибудь из корней, но в бурном потоке дерево уже лишилось тех корней, с которыми он мог бы справиться.

– Тонолан, где узел с вещами? Если ты сможешь за что-нибудь уцепиться, я вытащу тебя.

Голос Джондалара, в котором звучало отчаяние, подействовал на Тонолана не самым благоприятным образом. Охватившая его паника внезапно отступила, он вспомнил о своем горе и спокойно смирился с уготованной ему судьбой.